Великий сын дагестанского народа, Расул Гамзатов, побывав в нашей Беларуси, был очарован ею. Доказательство тому эти слова: «Беларусь — ты адрес неизменной красоты, певуч и ласков твой живой язык. В нем обаянья твоего черты, в нем колокольный слышится металл, и щебет птиц на утренней заре. Когда я слышу звон твоих цимбал, светлеют горы даже в декабре… Поскольку ныне славится повсюду ее отвага, мастерство и честь. Ее грузовики гудят в Сибири, ее поэтов любит Дагестан. Года идут, но не померкло в мире наследье белорусских партизан». Да, все, что я на этом свете, — ты! Сердце, воля, строки и мечты. Мне служить тебе светло и сладко».
В "Литературной газете" за 2002 год опубликованы стихи Гамзатова из его "Белорусской тетради":
Аркадию Кулешову
Ты сказал: “Приезжай,
калi ласка,
Гостем будешь,
как друга приму.
Не уступит щедротам кавказским
Братский стол
в белорусском дому.
Но сама-то земля белорусов
Не похожа, учти, на Кавказ,
Нет в республике нашей Эльбруса,
И Казбек не прописан у нас.
Есть пригорки в раздольях низинных,
Нет ущелий и сказочных скал,
Где орел в первозданных теснинах
Прометея нещадно терзал.
Нам по нраву неброские краски,
Бор, торфяники, лен голубой,
Не у нас простирается Каспий
И гремит черноморский прибой.
Тут не сыщешь потоков отвесных
И обрывистых снежных высот,
Наши реки — как тихие песни,
Мы — лесной и озерный народ...”
Друг мой, с гордостью, с давней печалью
Углубляюсь я в пущу твою.
Все мне чудится, соснами стали
Партизаны, что пали в бою.
Тесно сдвинув широкие кроны,
Утвердившись корнями в земле,
О войне, о сердцах непреклонных
Ветераны поведали мне.
Обитатель вершин дагестанских,
Обращаю к созвездиям взор.
Их лучи отразились в пространствах
Полноводных равнинных озер.
Может, это блестят не озера,
А глаза белорусских сынов,
Смерть принявших в суровую пору,
Защищавших родительский кров.
Я — твой гость, приобщенный к святыне,
Прихожу в достопамятный день
Поклониться сожженной Хатыни
И останкам других деревень.
Время, пепел печальный развеяв,
Складку скорби хранит на челе.
Сколько выросло здесь Прометеев
На седой белорусской земле!
Время в колокол бьет на курганах,
Чтобы мир никого не забыл.
Сколько здесь Хиросим безымянных,
Сколько братских солдатских могил!
Эти холмики выше Казбека,
А курганы круты, как Эльбрус.
На плечах беспокойного века
Нашей памяти горестный груз,
И в душе моей слиты навеки
Шум берез и безмолвие гор,
Могилевские синие реки
И зеленый каспийский простор.
Курганы Славы
Я видел, Беларусь, твои дубравы,
Стоял над Бугом и Березиной,
И, где бы ни был я, всегда со мной
Воспоминанья о курганах Славы.
В пустыне от дневной жары укрыт
В тени сооружений первозданных,
Я молча думал о твоих курганах –
Они гораздо выше пирамид.
А Гималаи? Я летел над ними,
Хребет мерцал средь сизой полутьмы,
Но это были малые холмы
В сравнении с курганами твоими.
Альпийские высоты неспроста
Пленяют всех, красивы, снежноглавы.
Но я стремлюсь к твоим курганам Славы,
Меня влечет отваги высота.
Как и везде, на тех вершинах чести
Земной огонь для вечности зажжен,
И потому не угасает он,
Бессмертный, как небесные созвездья.
Аварец, сын скалистой крутизны,
Рожденный здесь, горам я знаю цену.
Но с наших перевалов неизменно
Курганы белорусские видны.
Признание
Свои года считаю не без грусти,
Но, верен романтическим порывам,
Взираю на красавиц белорусских,
Охваченный предчувствием счастливым.
Да, я готов без памяти влюбиться
В одну из них — близ Нарочи, в Полесье,
На воскрешенных улицах столицы,
В Янину, в Зосю, может быть, в Олесю.
Стихи ей посвятить и в полный голос
Их прочитать, как в юности бывало,
Меня за это не бранил бы Колас,
Надеюсь, не корил бы и Купала...
Я верю, Кулешову бы по нраву
Пришелся мой порыв. А все ж боюсь я,
Что, полюбив одну, утрачу право
Боготворить всех женщин Беларуси.
Они, как песни у Днепра и Сожа,
Звучащие светло и задушевно,
И каждая по-своему — пригожа,
И каждая по-своему — царевна.
А уж какая сила им присуща,
Когда война лютует, все сметая!
В беде, в полоне, в партизанской пуще
Не пошатнулась верность их святая.
Здесь выделить избранницу не просто,
Моя любовь ко всем не убывает,
Так дождь весенний не одну березку,
А целиком всю рощу обнимает.
Перевод с аварского Якова ХЕЛЕМСКОГО
В "Литературной газете" за 2002 год опубликованы стихи Гамзатова из его "Белорусской тетради":
Аркадию Кулешову
Ты сказал: “Приезжай,
калi ласка,
Гостем будешь,
как друга приму.
Не уступит щедротам кавказским
Братский стол
в белорусском дому.
Но сама-то земля белорусов
Не похожа, учти, на Кавказ,
Нет в республике нашей Эльбруса,
И Казбек не прописан у нас.
Есть пригорки в раздольях низинных,
Нет ущелий и сказочных скал,
Где орел в первозданных теснинах
Прометея нещадно терзал.
Нам по нраву неброские краски,
Бор, торфяники, лен голубой,
Не у нас простирается Каспий
И гремит черноморский прибой.
Тут не сыщешь потоков отвесных
И обрывистых снежных высот,
Наши реки — как тихие песни,
Мы — лесной и озерный народ...”
Друг мой, с гордостью, с давней печалью
Углубляюсь я в пущу твою.
Все мне чудится, соснами стали
Партизаны, что пали в бою.
Тесно сдвинув широкие кроны,
Утвердившись корнями в земле,
О войне, о сердцах непреклонных
Ветераны поведали мне.
Обитатель вершин дагестанских,
Обращаю к созвездиям взор.
Их лучи отразились в пространствах
Полноводных равнинных озер.
Может, это блестят не озера,
А глаза белорусских сынов,
Смерть принявших в суровую пору,
Защищавших родительский кров.
Я — твой гость, приобщенный к святыне,
Прихожу в достопамятный день
Поклониться сожженной Хатыни
И останкам других деревень.
Время, пепел печальный развеяв,
Складку скорби хранит на челе.
Сколько выросло здесь Прометеев
На седой белорусской земле!
Время в колокол бьет на курганах,
Чтобы мир никого не забыл.
Сколько здесь Хиросим безымянных,
Сколько братских солдатских могил!
Эти холмики выше Казбека,
А курганы круты, как Эльбрус.
На плечах беспокойного века
Нашей памяти горестный груз,
И в душе моей слиты навеки
Шум берез и безмолвие гор,
Могилевские синие реки
И зеленый каспийский простор.
Курганы Славы
Я видел, Беларусь, твои дубравы,
Стоял над Бугом и Березиной,
И, где бы ни был я, всегда со мной
Воспоминанья о курганах Славы.
В пустыне от дневной жары укрыт
В тени сооружений первозданных,
Я молча думал о твоих курганах –
Они гораздо выше пирамид.
А Гималаи? Я летел над ними,
Хребет мерцал средь сизой полутьмы,
Но это были малые холмы
В сравнении с курганами твоими.
Альпийские высоты неспроста
Пленяют всех, красивы, снежноглавы.
Но я стремлюсь к твоим курганам Славы,
Меня влечет отваги высота.
Как и везде, на тех вершинах чести
Земной огонь для вечности зажжен,
И потому не угасает он,
Бессмертный, как небесные созвездья.
Аварец, сын скалистой крутизны,
Рожденный здесь, горам я знаю цену.
Но с наших перевалов неизменно
Курганы белорусские видны.
Признание
Свои года считаю не без грусти,
Но, верен романтическим порывам,
Взираю на красавиц белорусских,
Охваченный предчувствием счастливым.
Да, я готов без памяти влюбиться
В одну из них — близ Нарочи, в Полесье,
На воскрешенных улицах столицы,
В Янину, в Зосю, может быть, в Олесю.
Стихи ей посвятить и в полный голос
Их прочитать, как в юности бывало,
Меня за это не бранил бы Колас,
Надеюсь, не корил бы и Купала...
Я верю, Кулешову бы по нраву
Пришелся мой порыв. А все ж боюсь я,
Что, полюбив одну, утрачу право
Боготворить всех женщин Беларуси.
Они, как песни у Днепра и Сожа,
Звучащие светло и задушевно,
И каждая по-своему — пригожа,
И каждая по-своему — царевна.
А уж какая сила им присуща,
Когда война лютует, все сметая!
В беде, в полоне, в партизанской пуще
Не пошатнулась верность их святая.
Здесь выделить избранницу не просто,
Моя любовь ко всем не убывает,
Так дождь весенний не одну березку,
А целиком всю рощу обнимает.
Перевод с аварского Якова ХЕЛЕМСКОГО
Комментариев нет:
Отправить комментарий